Cпросите: «Что такое русский рок?». И фанаты тончайших созвучий, как свора Геббельсов, немедленно схватятся за револьвер.

По злейшей иронии судьбы самая, наверное, музыкальная и артистичная группа в истории России до сих пор мало кем воспринимаетcя в качестве таковой. То ли солнце им не светит, то ли не везет. Название «Аукцыон» у жаждущей искрометных развлечений тусовки обычно ассоциируется с мужским стриптизом в Париже, геральдической фигой Кирилла Миллера и, конечно же, с тараканьим подергиванием длинными конечностями Олега Гаркуши. С ёрническим звоном орденов на его черном костюме.

Зигзагообразный Гаркуша появился без малого десять лет назад в самоуглубленной группе малозаметного Лени Федорова, существовавшей к тому времени в лабиринтах Петербурга без малого семь лет. Ослепительный шоумен мгновенно сломал стену непонимания между простым народом и затейливой музыкой группы, обрушив последнюю в массы. С тех пор «Аукцыон» создал вот уже восемь разнообразнейших альбомов (из них два, включая только что записанный «Жилец вершин» на стихи Хлебникова, — совместно с седовласым бардом-шестидесятником Алексеем Хвостенко), но Гаркуша так и остался непременной визитной карточкой ансамбля — маска, навеки приросшая к лицу. Впрочем, истинный «Аукцыон» никогда особо не стремился показываться из-под этой маски, открывая свою мятущуюся сущность лишь самым пытливым. Главный создатель музыки группы гитарист и вокалист Леня Федоров, автор текстов и клавишник Дима Озерский и пять других музыкантов обширного и разношерстного ансамбля образовали, странную, хрупкую и пугливую, как лилия, субстанцию, охотно скрывающуюся за коленцами паяца от жадных глаз толпы.

Уже первый увидевший свет альбом «Аукциона» «Как я стал предателем» (1988) венчала превосходная песня, начинавшаяся со слов «Дети в сугробах шумно играют в Афганистан — я через двор не пойду». Нервно лавирующий между свистом согласных вокал Лени Федорова уже здесь звучал как голос по-хорошему слабого, тонкого человека, склонного обойти стороной нахрапистый маразм жизни. В ту пору, правда, по песням «Аукцыона» еще бродили всевозможные политруки, нэпманы и давители осколков девичьих сердец, но чем дальше, тем равнодушнее становится группа к праздным запросам почтенной публики. Весь мир — война, и «Аукцыон» ныряет от нее в пучину сладкого страха. Вслед за «Предателем» появляется «Дупло» (1990), испещренное песнями с говорящими названиями: «Боюсь», «Ябеда», «Вру», «Выжить», «Убьют». Бегство от безумств «блистающего мира» в маленькую уютную норку личных, укромных ужасов и кошмаров. «Скучно быть смелым», — споет Федоров в одной из песен последнего изданного альбома группы «Птица» (1993).

Дикторы телевидения озвучивают идеи лидеров — Гаркуша их визуализирует. Веселящий массу долговязый клоун, если приглядеться, являет собой довольно страшный образ извилистого существа, распятого на шестеренках урбанизма: зловещая марионетка безнадежности с выжженной душой и мертвыми глазами. Прикрывающий этот метафизический провал прикольный имидж в равной степени удобен и зрителю, охочему до развлечений, и группе, не склонной навязывать толпе свои тревоги.

Столь же двояка и обманчива музыка «Аукцыона». Уходящая корнями в удалой и непричесанный стиль ска — один из многочисленных подарков солнечной Ямайки мировой цивилизации, — она так же далека от беззаботного веселья Madness, как размыто-препарированный блюз Pink Floyd от добродушных попевок Би Би Кинга. Это перепутанный, драматичный, психоделический ска, где саксофон звучит как тонкий вой больного волка, сорвавшего ночью связки на жестокую Луну, и запредельный голос Лени Фёдорова — нервный, мучительно-сладостный стон, вьющийся в гитарно-саксофонном лесу сквозь чистый шелест летающих тарелок.

Трагическая вершина «Аукцыона» — лучший, наверное, в истории «русского рока» альбом «Бодун» (1991), где настроения потерянности поднимаются до гоголевских высот и даже звон железа звучит как поминальный колокол. Люди рады бы не видеть звериный оскал бытия, но, увы, накатила суть. В «Записках сумасшедшего» уже перерождающийся во врага постылого жизнелюбия Николай Васильевич заклинал — абы чьими устами: «Кони, несите меня с этого света — дальше, дальше, чтобы не было видно ничего, ничего». Вслед за ним «Аукцыон» создает или видит мир, где воздух боится света; а кожа слепнет, где жалеют не тех, кричат во сне, думают, но не видят, и глупо боятся пепла. Честных женщин стало меньше. «Отними у меня все, — с чарующим отчаянием поет Федоров, — отмени все мое зло. Уведи в нелюди. Не любить убеди». Неземная красота безысходности.

Продьюс этого альбома и феноменальная работа над ним оператора Олега Сальхова — главное, что обессмертит имя фирмы SNC в веках, какие бы претензии ни предъявлялись к ней нашими правдолюбцами.

Последующие два альбома с Хвостенко и утонченно-лиричная «Птица» — это уже более просветленный «Аукцыон», стремящийся смягчить мелодизмом и любовью болезненность своих песен. «Добрый сказочник» Хвост принес на развалины империи наивную душевность докомпьютерной эпохи Собачьей площадки и фонтана с амурчиком на Арбатской площади. Милый, чуть нескладный ремейк забытой прелести абстрактного гуманизма. И жадность, с которой «Аукцыон» пьет из этого ностальгического источника, слегка утратившего свой шарм за кордоном, утверждает относительность наших представлений о распавшейся связи времен. На излете тысячелетия незащищенность сохраняет на удивление хорошие шансы.